Душа материнства: Анна Тимофеевна Гагарина (1903 – 1984 гг.)
В юности Юрий Гагарин особенно полюбил тот отрывок из романа «Молодая гвардия», где говорилось о маминых руках: «Мама, мама! Я помню руки твои с того мгновения, как я стал осознавать себя на свете. Им столько выпало работы в жизни, и я так любил целовать их прямо в темные жилочки». Позже, находясь вдали от дома, он писал ей частые и подробные письма: «Я без тебя ничего бы не смог. Даже если совет не успею спросить, все равно прикидываю: а что мама, отец скажут?» Когда имя первого космонавта планеты прогремело на весь мир, он открыто признался: «Всем, чего достиг, я обязан моей маме – Анне Тимофеевне Гагариной».
Без фамилии
Предки Анны Тимофеевны были крепостными крестьянами из деревни Шахматово Смоленской губернии. После отмены крепостного права ее отцу Тимофею Матвеевичу из-за бедности было даже отказано официально получить фамилию. Так по отчеству и именовались – Матвеевы. Анна Тимофеевна Матвеева родилась 20 декабря 1903 г. У нее было четырнадцать братьев и сестер, десять из которых умерли, и первые воспоминания о детстве оказались полны похоронами младенцев. В 1912 г. в поисках лучшей доли Матвеевы переехали в Петербург, где отец устроился на Путиловский завод, а мать стала прачкой. Десятилетняя Нюра тоже приносила в дом трудовую копеечку: мыла полы и шила сумки для патронов. Смышленую девочку отдали в 3-классное училище при Путиловском заводе. Здесь не только изучали русский язык, чистописание, арифметику, но и занимались шитьем, вязанием, вышиванием. Однако более всего Нюра полюбила чтение, а неунывающий Том Сойер навсегда стал самым любимым героем на всю жизнь.
Пришла беда – отворяй ворота
Неожиданные беды обрушились на семью смертоносной лавиной. Отец получил тяжелое увечье на заводе и был уволен без выходного пособия. В Петрограде начались революционные волнения, и стало опасно выходить на улицу. Узнав, что крестьянам раздают бывшие помещичьи земли, Матвеевы решили вернуться в деревню. Так в 14 лет Нюра познала нелегкий крестьянский труд: пахала, бороновала, за плугом ходила, сеяла, косила, жала. Инвалид отец смог добиться разрешения на строительство нового дома, но вскоре умер. «Похоронив отца, приехали мы с мамой в лес за напиленными бревнами, – вспоминала Анна Тимофеевна. – Глядим, а вместо заготовленного леса один мусор остался. Стащили. Все, что мы на сруб приготовили, все. Что вдвоем – женщина да 15-летняя девочка – всю зиму пилили. Стояли мы у затоптанной поляны и плакали. Отца-мужа лишились, дома лишились»[1].
Вскоре по деревням черным вихрем пронесся сыпной тиф, унесший жизни старшего брата и мамы. Нюру тоже зацепило, но она выжила. Так в 19 лет осталась круглой сиротой, с двумя младшими детьми на руках. Но крестьянам некогда свое горе горевать: весной – паши, сажай, летом – тоже не плошай, осенью – только поспевай.
«Всегда радуйтесь!»
В 1923 г. за работящую девушку посватался Алеша Гагарин – деревенский парень с золотыми руками и золотым сердцем. Был он восьмым ребенком в семье, рано лишился отца, практически нищенствовал, но никогда не унывал. С самого детства – в пастухах, а когда подрос, освоил плотницкое ремесло. Всю мебель делал сам: и стулья, и столы, и буфет, и диван. Своими руками мог дом поставить – от крыльца до крыши. А печи, которые складывал, считались лучшими на селе – большие, теплые, никогда не дымили и от ветра не «выли». В редкую свободную минутку брал в руки гармошку и сворачивал в клуб на вечеринку.
Молодую жену перевез в свою деревню – Клушино. Получили от новой власти земельный надел, купили жеребенка и поросенка. «Жизнь деревенская – тяжелая. Труд крестьянский – физический, нелегкий, но, на мой взгляд, он, как никакой другой, приносит много радости. Потому что связан с живой жизнью, с творчеством. – делилась Анна Тимофеевна. – Конечно, кто-то удивится: какое такое творчество? Многими неброскими хитростями да тонкостями надо овладеть, чтобы урожая хорошего добиться. Работали мы с мужем нелегко, но радостно. Усталости не замечали».
Летом 1925 г. родился первенец. С утра 30 июля, как обычно в страду, Нюра пошла жать. В поле и прихватило. Людей застеснялась: присядет в рожь, переждет схватки и снова за работу. А когда совсем невмоготу стало, к дому поплелась. Муж не мог нарадоваться на сына-богатыря и назвал его – Валентин, что значит «сильный». Через два года родилась дочка Зоя, затем Юрий и Борис. Счастливое это было время – маленькие дети, собственный дом, большое хозяйство. «А главной радостью было, когда дом украсишь скатертью белейшей, полотенцами, сверкающими от глажки. Или когда Алексей Иванович скажет: «Нюр, я по селу шел, поглядел – твое белье белее все! Лучшая похвала работе – ласковое слово любимого. Вообще побольше радости окружающим нести надо и радость эту не пропускать».
Том Сойер и его команда
Деревенская жизнь шла своим чередом. Нюра вставала в 2 часа ночи, топила печь, пекла лепешки, варила пойло для скотины и убегала на ферму. Была и телятницей, и свинаркой. Душой болела за общее дело: частенько брала домой выхаживать колхозных поросят. В обед прибежит – детей накормит, корову подоит, теленка напоит. Дети подросли – помощниками стали. Валентин – в столярке, Зоя – по хозяйству, Юра скотину в стадо провожал, воду носил, Бориска гусей пас. Сыновья очень любили работать с отцом, даже одноклассников своих приохотили. Те говорили: «Вы, Гагарины, на работу соблазняете, как Том Сойер».
По весне все мужчины семьи мастерили скворечники. Потом выставят их в ряд – любуются. Живую природу любили и берегли все: и взрослые, и дети. Сердце матери расцветало, когда после работы доила Зорьку, а малыши подставляли свои кружки прямо под звонкую струю. Но порой детские проказы и шалости заставляли родителей изрядно поволноваться. То, играя, раскатают по бревнышку новую поленницу, то целое лукошко бубенчиков с картошки вывалят в колодец, и заглядывают, всплывет или нет, то задумают покататься на крыльях ветряной мельницы.
Долгими зимними вечерами отец любил с ребятами забраться на печку и рассказывать сказки и поучительные истории. Позже Юра вспоминал, какие Алексей Иванович давал наставления, говорил, что честность, как солнечный луч, должна пронизывать собою всю жизнь. У родителей рано вошло в привычку обсуждать с детьми все важные вопросы и жизненные планы.
Анна Тимофеевна, которая сама очень любила читать, часто брала книги в сельской избе-читальне или покупала в городе. Однажды увидела на витрине главную радость своего детства – «Тома Сойера»! Книги читали вслух каждый вечер, собравшись у стола под висячей керосиновой лампой.
Скромность – трудная форма добра
Мать Гагарина часто спрашивали: «Как вырастить детей такими людьми, как у нее: работящими, добрыми, отзывчивыми? В чем состоит родительская мудрость?»
«По-моему, – размышляла Анна Тимофеевна, – надо жить и работать так, чтобы дети гордились родителями. Это и будет главное воспитание. Вовсе не нужно следом за ребенком ходить и все ему подсказывать, поправлять да направлять. Другое дело, если ты сам ребенку своей жизнью, своими делами пример подаешь. Надо, чтобы слово с делом не расходилось, чтобы оно вперед дела не убегало».
«Что еще нужно – так это терпение. Тебе-то с твоим опытом кажется, что привычное делать просто, а ребенок пришел в свет неумехой. Ему всему-всему научиться надо. Каждая наука времени требует, а окрика не любит».
«Сейчас иные матери и отцы на отсутствие времени жалуются, а расспрашивать станешь – поймешь, что они все свободное время у телевизора проводят. Все подряд смотрят. А чем ребята заняты, какие у них интересы, с кем дружат – не знают». Сама Анна Тимофеевна даже спустя много лет могла назвать по имени-отчеству всех учителей и наставников своих детей – и в школе, и в училище. «Мы с Алексеем Ивановичем работу любили, а эта любовь помогала нам и детей воспитывать в уважении к труду. Увидишь, что ребята твои трудолюбивыми растут, новая радость придет».
«Мне кажется, что не нужно бояться ласковости. У иных бывает, что и люди неплохие, добрые, но вот манера обращения друг к другу грубоватая. Я старалась всегда приласкать ребятишек, но все равно сейчас мне кажется, что ласки недодала. Постоянно мучаюсь невысказанными ласковыми словами».
Главное, чему Гагарины учили своих детей – быть скромными: не превозноситься, не хвастаться. Алексей Иванович резко осаживал сыновей при малейшем намеке на похвальбу. Когда о первых Юриных успехах стали писать в газетах, отец предостерег: смотри, нос не задирай, не воображай, что ты особенный. Дети Гагариных получили от родителей твердые понятия о добре и истине.
«Тяжелые отметины на сердце»
21 июня 1941 года у Зои был выпускной. Цветы, улыбки, планы на будущее… И вдруг все, как ножом отрезало, – война. Очень скоро с Запада потянулись растерянные беженцы, пришли первые похоронки, и уже через три месяца фронт перекатился через село: в Клушино вошла эсэсовская часть. Гагарины, с утра до ночи занятые в колхозе, эвакуироваться не успели, и Анна Тимофеевна боялась даже думать о том, что будет дальше. Когда фашисты ворвались в дом, они вынесли из него все. Даже последний каравай, который мать спрятала для детей в печке, белоглазый фриц нашел по запаху. На страшные полтора года воцарились ужас, голод и безысходность: радио нет, газет нет, где наши – неизвестно.
В гагаринском доме разместилась немецкая мастерская связи, а семью выгнали в землянку на огороде. Сердце матери разрывалось от страха, особенно за непослушных младших: Юра с Бориской втихаря разбрасывали по дороге ржавые гвозди, битые бутылки, заталкивали камни и глину в выхлопные трубы фашистских машин.
Эсэсовцы грабили, насиловали, жгли. Измывались над детьми и взрослыми: плескали в лицо кислотой, стреляли по живым мишеням. Однажды пятилетнего Бориску поймали и повесили на дереве, как новогоднюю игрушку. Покатываясь от хохота, принялись рядом с ним фотографироваться. «Я подлетела, подхватила сыночка на руки. Ну, думаю, если воспрепятствуют, лопатой зарублю! Пусть потом будет, что будет! Не знаю, какое у меня лицо было, только фриц взглянул на меня, повернулся и в дом зашагал». Бориска потом месяц ходить не мог и во сне страшно кричал.
Смерть тогда словно по следам ходила. Когда с Юрой были на сенокосе, пьяный фриц вырвал из рук матери наточенную косу и наотмашь полоснул по ногам. Анна рухнула, но успела крикнуть: «Юра, сынок, беги! Зарубит!» В феврале 43-го пришла новая беда. 17-летнего Валентина и Зою, которой не исполнилось и пятнадцати, угнали в Германию. Дома мать еще держалась, но по дороге на ферму, в поле, когда вокруг никого не было, давала волю слезам. Потом с горечью признавалась: «Есть такое выражение: глаза все повыплакала. Оказывается, оно буквальное».
Жизнь с Богом
Весной сорок третьего Смоленщину наконец-то освободили. Немцы ушли, а голод остался: скотина вырезана, поля заминированы. Хлеб пекли из муки пополам с травой, что дети собирали на пригорках. Пахали и бороновали на себе: сыновья впрягались вместо лошади, а мать шла за плугом. «До конца поля дошли, оглянулись – пот по лицам течет, а улыбаются. У Юры улыбка широкая, задиристая. – Мама! Ты плачешь или устала? – Не плачу и не устала, солнце припекло».
В конце 44-го потекли по материнским морщинам слезы радости: долгожданные весточки от Вали и Зои. Оба живы, оба бежали из плена, сейчас в Красной Армии. Победный май Анна Тимофеевна тоже встретила в поле: весна выдалась дружная, и сеять начали рано.
Постепенно семья воссоединилась, жизнь наладилась. Переехали в Гжатск, младшие сели за парту, старшие пошли работать. Часы идут, дни бегут, годы летят. И вот уже она – мать первого космонавта Земли. Почет, уважение, награды.
Молитва матери помогла сыну обрести крылья. Выросшие на патриархальных православных корнях, супруги Гагарины всю жизнь берегли традиционный семейный уклад. В Никольском храме села Клушино они венчались, здесь же крестили своих детей. Отмечали все православные праздники, особенно любили Дни Ангела. Когда земля из-под ног уходила – только молитва держала. В красном углу дома на расшитых полотенцах – всегда иконы. Однажды к ним пришли ответственные товарищи из райкома и попробовали пристыдить: сын – космонавт, а родители в Бога верят. Но Алексей Иванович даже бровью не повел. Говорят, в тяжелые минуты Анна Тимофеевна ходила за советом к схимонахине Макарии (Артемьевой) в соседнее село Темкино. А на торжественном приеме в Кремле на глазах у пораженных чинов и чиновников мать Гагарина смело подошла под благословение к самому патриарху Алексию I.
Материнская слава
Юра погиб в день рождения отца – 27 марта. У матери слез не было, только вся сжалась в кулак, словно окаменела, и глаз от земли оторвать не могла. «Господи, иду, солнце светит, а его больше нет». В 1973 г. накануне золотой свадьбы скончался Алексей Иванович, через четыре года мать похоронила младшего сына – Бориса.
Любовь – душа материнства – далеко превышает границы кровного родства. К Анне Тимофеевне стали приезжать ребята-космонавты, считавшие ее второй мамой. И каждого она встречала, как родное дитя. До сих пор вспоминают ее ласковый, открытый взгляд, напевную мягкую речь. И то, какие вкусные ржаные лепешки со сметаной они пробовали в теплом гагаринском доме. Анна Тимофеевна с удовольствием выступала перед школьниками и молодежью – в Ленинграде, Минске, Саратове, Одессе. «Люблю я эти встречи, будто опять молодой становлюсь». Каждый день отвечала на письма, находя для каждого адресата мудрый и добрый материнский совет. Встречая новый 1984-й год, Анна Тимофеевна тихо вздохнула: «В этот год я умру».
Спустя четверть века в Смоленской области была учреждена особая награда – почетный знак «Материнская слава». Им ежегодно награждают многодетных матерей, которые так же, как и Анна Тимофеевна Гагарина, без остатка отдают себя детям, воспитывая в них лучшие качества русских людей – доброту, сострадательность, честность и – мужество, потому что «нужно быть мужественным, чтобы не бояться любить».
[1] Здесь и далее курсивом выделены цитаты из книги А.Т.Гагариной «Память сердца». М., 1986.
Татьяна Владимировна Грудкина, педагог, писатель-публицист