Е.С. Ставровский «Сельская церковь»

Мы начинаем серию публикаций, автором которых является Евгений Сергеевич Ставровский — известный краевед, автор многочисленных исследований, посвященных истории и культуре нашего края. Первая статья посвящена храмам, возвышающимся в небольших селениях: особенностям их архитектуры, той роли, которую они играли в жизни общества.

«Пройдя проселками Средней России, начинаешь понимать, в чем ключ умиротворяющего русского пейзажа. Он в церквах» – так писал в своих небольших путевых заметках («Крохотках») известный русский писатель А.И. Солженицын. К такому выводу приходишь после долгих размышлений, когда в каком-нибудь полузабытом селении или, вообще, на голом месте, где-нибудь у дороги видишь старую, разрушаемую временем и людьми (иванами, не помнящими родства), но всё же устремленную вверх, сельскую церковь…

Церкви, в особенности колокольни, выполняли на Руси кроме религиозных функций, и практические задачи. Они являлись ориентирами для русского человека: где бы он не находился – в лесу, в поле, дома – всегда можно было видеть, слышать, чувствовать присутствие храма Божьего. Человек, отходящий от одного села (еще не скроется церковь за спиной), мог уже видеть колокольню, а то и всю церковь соседнего села.

Возвышаются храмы над бесформенностью, повседневностью, обращаясь от одной бесконечности –  русской равнины, к другой – Единому Небу.

 

«Эти камням, сложенным с усильями,

Нет оков и нет земных границ!

Вдруг взмахнут испуганными крыльями

И  взовьются  стаей  голубиц»

(Максимилиан  Волошин.  1907 г.)

 

Издавна на Руси церкви строились на возвышенных местах или в селениях, расположенных на возвышенностях. Достаточно вспомнить названия некоторых сел Шуйского: Взорново,  Горицы,  Семеново-Высоково.

Роль православной церкви в России до 1917 года трудно переоценить.

«Да и что же и дорого-то в России, как не старые церкви… А церковь старая-старая, и дьячек «не очень»… А тепло только тут», – писал русский философ и писатель В.В. Розанов (1856-1919).

А сколько любви к церкви слышится в стихах Марины Цветаевой (1892–1941), внучки сельского священника Шуйского уезда:

В продрогшей церковке мороз,

Пар  от  дыхания    густ,

И  с  синим  ладаном  слилось

Дыхание  наших  уст.

Историк  Н.И. Костомаров (1817–1885) в «Истории смутного времени» рассказывает о ситуации на Руси в начале XVII века, когда Москва была  в руках самозванцев, войска были разбиты, бояре изменяли, колебались или были безмолвны. Разброд начинался и в народе. Но стоило только поляку войти в шапке в церковь или оказать малейшее неуважение к православию, как немедленно «просыпался» русский патриотизм. «Одно православие объединяло тогда русских», – говорит Н.И. Костомаров.

«Церковное чувство спасло нас и в 1812 году, – повторяет вслед за Костомаровым видный русский социолог и публицист Константин Леонтьев (1831–1891). – Известно, что многие крестьяне наши обрели в себе мало национального чувства в первую минуту. Они грабили помещичьи усадьбы, бунтовали против дворян, брали от французов деньги. Но как только люди увидели, что французы обдирают иконы и ставят в наших храмах  лошадей, как народ ожесточился и все приняло иной оборот…»

Известно, что в XVIII веке большинство церквей, в особенности сельские, были деревянными. В первой половине XIX века «усердием прихожан» или «тщанием» владельца села или другого «жертвователя» значительное число деревянных храмов было переустроено на каменные. Главными жертвователями на храмы в селах Шуйского уезда были помещики: Кашинцовы (церковь в с. Юрчаково), Каблуковы (обе церкви в Якиманнском погосте), Пожарские (Ильинский погост), Шимановские (село Мельничное).

На постройку церкви необходимо было получить разрешение архиерея – «храмозданную грамоту». Закладка храма совершалась по его «чиноположению». При этом обязательно в алтарной части в основание закладывался большой четырехугольный камень с высеченным на нем крестом. Иногда, «аще епископ или его наместник изволит», на этом камне высекалась надпись, в которой сообщалось название церкви, имя архиерея, имя святого (если в церкви закладывались мощи святого), а также «лето» (год) от сотворения мира и год, месяц и число от рождества Христова.

Форма церкви не могла быть произвольной. При составлении проектов православных церквей рекомендовалось «преимущественно и по возможности… сохранять… вкус древнего византийского зодчества». Для этого в 1839 году архитектором К.А. Тоном (1794–1881) были разработаны чертежи-проекты церквей, оформленные и изданные Св. Синодом в 1887 году в виде «Атласа планов и фасадов церквей, иконостасов к ним и часовен, одобренных для руководства при церковных постройках в селениях».

Русская церковь, как правило, в своем основании имеет форму креста или продолговатого корабля («наоса»). Иногда храм строился в виде круга. Над входом в храм, иногда и рядом с ним, возводилась колокольня.

Преимущественно православные церкви строились по линии «запад-восток»: на входе в храм – «паперть», затем идет первая часть храма – «притвор» или «трапезная», далее – собственно храм, или средняя часть храма; и последняя – главная часть храма, его «святое святых» – «алтарь» (обязательно на восток, в сторону восхода солнца).

Красный кирпич для постройки церквей в Шуйском уезде был собственного производства. По данным краеведа И.М. Лядова (1814-1882), в нашем уезде в середине XIX века было около 40 кирпичных заводов. Кирпичные заводы были как в селах (Взорнове, Мельничном и др.), так и в деревнях (Слободке, Турсукове, Змееве и др.). Производство кирпичей в Шуйском уезде в те времена было полностью ручное. Попытки использования для этой операции машин приводило к значительному ухудшению качества производимых кирпичей. Размеры красного кирпича были такие: длина – 5 3/4 вершка, ширина – 2 3/4 вершка и толщина – от 1 7/8 до 2 вершков (вершок равен 4,45 см). Вес кирпича составлял от 10 до 11 фунтов (фунт составляет 409,5 г).

Каждая церковь после постройки проходила освящение во имя какого-либо священного события, иконы Божией Матери или угодника Божьего (святого). Перед освящением в церковь доставлялся антиминс – шелковый плат (платок) с изображением на нем положения Христа в гроб, антиминс подписывался архиереем для разрешения образования данного прихода.

Если в храме устраивалось несколько алтарей, каждый из них освящался своим именем. Тогда один алтарь назывался главным, остальные – придельными, или приделами. Часто название главного алтаря переносилось на название селения, в котором данная церковь находилась. В Шуйском уезде примеров тому множество. Это села – Чечкино-Богородское, Сергеево-Воскресенское, Введенское, Архангельский погост, Всесвятский погост,  Георгиевское, Ильинское-Телешово, Чернцы-Ильинские и др.

Одни из уничтоженных в советское время церквей живут в названиях селений, другие остаются в легендах, в различного рода исторических документах. А церкви, которые не были разрушены людьми, готовы и дальше бороться со временем. В заключение хотелось бы привести слова русского философа князя Евгения Трубецкого (1863–1920), сказанные им в 1906 году: «Над кладбищем стоит церковь олицетворение вечно воскрешающей жизни. На нашей равнине это та возвышенность, которую смерть доселе не могла сровнять с землей…»

Е. Ставровский