Статья краеведа из г. Сарова Б.Л. Макарьянца, автора книги о Шуйской-Смоленской  иконе Пресвятой Богородицы и множества публикаций о шуйской святыне, посвящена уникальному богослужебному памятнику XVII в., называемом «Похвала на икону Одигитрии Шуйскую». Воспоминание о чудотворной иконе Одигитрии Шуйской, спасшей Шую от морового поветрия в 1655 г., о ее глубоком почитании в народе как никогда актуально в нынешнее непростое время.

Похвала на икону Одигитрии Шуйскую

Краткие сведения о рукописи Похвалы на икону Одигитрии Шуйскую

Похвала в честь иконы Одигитрии из города Шуя Суздальской епархии, созданная на исходе XVII века, сохранилась в учительно-житийном сборнике[1] (РНБ) из библиотеки графа и сенатора Ф.А. Толстого[2]. В данном сборнике Похвала завершает цикл Сказания о чудотворной иконе из Шуи. Его первое описание было сделано известным московским историком П.М. Строевым[3] (1827). Составляя оглавление библиотечного тома для каталога собрания рукописей, исследователь отделил Похвалу от Сказания, и тем отметил её самостоятельное значение[4]. В наши дни в новом издании Словаря книжников и книжности Древней Руси вышла статья Д.М. Буланина[5] (2004), с обсуждением текстов Сказания о Шуйской иконе Божией Матери. Отмечая выдающиеся качества цикла, он также обратил внимание, что частная Похвала на икону из Шуи выходит за рамки сложившегося литературного «канона», присущего подобным Сказаниям. Высокая оценка памятника русской словесности XVII века в академическом издании, послужила поводом к публикации Сказания и Похвалы в монографии Н.И. Никонова[6] (2008), посвященной почитанию Шуйской иконы Божией Матери.

Ил. 1. Начальный лист рукописи Похвалы на икону Одигитрии из Шуи. РНБ. Q.XVII.79. Л. 162.

К сказанному следует добавить, что по собственным наблюдениям, сборник РНБ, объединивший Сказание и Похвалу, имеет признаки ярославского бытования. В конце сборника удалось обнаружить запись от 1692 года, сделанную при продаже книги «ярославцу Даниле Дмитриеву». Первая часть владельческой записи информирует нас, что «переплётчиком книги зачисто», иначе говоря, составителем сборника, является соборный священник по имени Григорий[7]. Информация о составителе из соборного[8] причта, фактически указывает на принадлежность книги (и её блоков) Успенскому собору Ярославля. В свою очередь, отношение блока Сказания и Похвалы к соборной библиотеке отражает высокий статус рукописи. Переплётные тетради блока имеют единую сигнатуру, что означает единство рукописи до её включения в сборник. Обе части записаны одним почерком и занимают 101 лист из общего объёма сборника (584 листа). При этом наличие второй части цикла (Похвалы) известно лишь в единственном, ярославском экземпляре Сказания. Но, несмотря на уникальность рукописного диптиха, Похвала здесь не является оригиналом, как показывает ряд описок, допущенных переписчиком.

Ил. 2. Запись о продаже сборника от 20 января 1692. РНБ. Q.XVII.79. Л. 558 (фрагмент).

Первоисточник Похвалы не обнаружен до настоящего времени, что затрудняет окончательное суждение о его авторстве. Тем не менее, новое обретение ярославского экземпляра Похвалы позволяет восполнить историю почитания иконы Одигитрии из Шуи.

 

Особенности вводной части Похвалы на церковно-историческом фоне

Похвала на икону Одигитрии из Шуи является редким примером авторского гимна в честь новой чудотворной иконы Богородицы. Риторическое совершенство этой частной Похвалы прежде всего указывает на её московское происхождение. В свою очередь, такая дистанцированность объясняет скудость исторических сведений в тексте, но суть событий, необходимая гимнографу для развития основной мысли, здесь изложена достаточно ёмко и точно. Недостаток документальности Похвалы (в объёме сборника) компенсируется первой частью диптиха, где содержится краткая повесть о событиях 1654-1655 годов и подробная «роспись» событий 1666 года из 85 чудес новой иконы Божией Матери[9], взятых за основу шуйского прославления иконы (1667).

Уже в заглавии Похвалы можно отметить две особенности. Прежде всего, обращает внимание наречение новой иконы Одигитрией[10], что задаёт особый риторический уровень  всему произведению. Здесь же, в заглавии, указано и точное местонахождение святыни: «Похвала́ … на чюдотво́рную и цельбоно́сную … и честну́ю ико́ну Одиги́трия, су́щия во гра́де Шу́и, во хра́ме живоно́снаго Воскресе́ния…»[11]. Далее следует вводная часть, где сделан акцент на высокой значимости торжества. Праздничная модальность речи заявлена с первой фразы и выражена словами псалмопевца царя Давида: «Воструби́те рече́: в новоме́сячии трубо́ю, во благознамени́тый день пра́здника ва́шего»[12]. Далее за призывом «почте́м пра́здника све́тлость», следует величание присутствующих: «Слы́ши но́вый изра́илю, богосо́бранный правосла́вных собо́ре», что приличествует собранию первых лиц государства и Церкви[13]. Следующий фрагмент кратко описывает богословский смысл иконы, ставшей первопричиной праздника. Вступительную часть продолжают сведения о бывшей в «сто шестьдеся́т второ́м и тре́тием ле́тех[14]смертоно́сной я́зве в лю́дях», и о создании в Шуе «чюдотво́рного о́браза Богома́тери», ставшего источником «мно́жества неизрече́нных и неизче́тных чюдес и исцеле́ний»[15]. На том вводная часть заканчивается и словами «просла́вим Сию́», начинается собственно Похвала, адресованная «пра́зднику нача́льствующей» Божией Матери и Её новочтимому образу.

Но прежде рассмотрения особенностей этого гимна, задержим внимание на локальных обстоятельствах, оставивших след в его тексте. Местом пребывания «честно́й ико́ны Одиги́трии», как было показано выше, названа Воскресенская церковь Шуи. Но именуется она просто «храмом», а не собором, что, вероятно, является отголоском хронологии прославления местной святыни. Следует сказать, что по документам середины XVII века Воскресенская церковь Шуи была двухъярусным[16] деревянным строением и располагалась за чертой крепости, «на посаде». Состоявшийся 28 июля 1667 года шуйский акт прославления чудотворной иконы не изменил статуса церкви. Исследователи локальной истории полагают, что рядовой храм стал соборным около 1690 года[17]. Передачу посадской церкви функций собора (после подобающей реконструкции) мог своей властью решить на местном уровне Суздальский митрополит. Но в локальной истории Ярославля известно тождественное освящение престола в честь иконы Богоматери из Шуи, состоявшееся 10 июля 1690 года[18]. Церковь, избранная к освящению во славу Одигитрии Шуйской, была расположена в Кремле, вблизи от Успенского кафедрального собора и Митрополичьих палат.

Ил.3. Церковь святителя Иоанна Златоуста в Ярославском Кремле. Фото Прокудина-Горского, нач. ХХ в. Главный престол заново освящён в честь Одигитрии Шуйской в 1690 г.

Это деяние несколько превышало рамки личной инициативы Ростовского митрополита. Столь основательные зодческие[19] преобразования в двух соседних митрополиях могли последовать лишь за вышестоящим московским актом прославления иконы Одигитрии из Шуи. В свою очередь в московской Похвале, подготовленной к этому акту, и основанной  на исходных исторических реалиях, оказался отражен рядовой чин Воскресенской церкви.

Другим отголоском истории канонизации иконы из Шуи в Похвале являются два взаимосвязанных изречения: «Ра́дуется Росси́я днесь о Христе. <> Днесь показа нам … вочеловечения Своего образ», и «Ра́дуется днесь Це́ркви восто́чная, я́ко даде́ся ей Богома́тере ико́на чюдотво́рная»[20]. Как можно понять из исторического контекста, «радость России» связана с тем, что известный шуйский акт прославления (1667) легализировал местное почитание образа Божией Матери до всероссийского уровня. Но упоминание здесь о «радости Восточной Церкви» выражает почести более высокому, вселенскому чину прославляемой иконы, что, вероятно, и стало основной идеей московского акта канонизации иконы Одигитрии из Шуи.

 

Авторские особенности риторики Похвалы

В соответствии со спецификой жанра, в тексте Похвалы широко представлены цитаты из Священного Писания. Но в ряде случаев они искусно переработаны автором сообразно Празднику. Интересна вариация Благовещенского приветствия в тексте Похвалы. «Пригласи́м той гаврии́лово приглаше́ние. Рцем Ма́тери ра́достная. Ра́дуйся благода́тная. Ра́дуйся пресве́тлая, Е́юже тьма отгна́ся, и свет введе́н бысть. Ра́дуйся благода́тная, Е́юже зако́н умолче́, и ра́дость процвете́. Ра́дуйся ра́дости нача́ло, и кля́твы потребле́ние. Ра́дуйся вои́стинну благода́тная, Госпо́дь с тобо́ю, о тебе́ по́слежде, И́же тобо́ю пе́рвее»[21]. Духовное приветствие «Радуйся, благодатная» происходит от слов архангела Гавриила, обращённых к Приснодеве Марии, и является одной из основ евангельского повествования. Здесь автор Похвалы воздаёт должное самому  архангельскому наречению: Благодатная, возвышенной фигурой речи напоминая о месте Божией Матери в Божественном Домостроительстве.

Кроме священных текстов автор обращается к образцовой гимнографии. Примером такого риторического заимствования является стих «Пресла́вная глаго́лашася о тебе́, гра́де Бо́жий»[22]. Этот стих (Пс. 86:3) открывает Первое Слово на Успение Божией Матери преп. Иоанна Дамаскина. Древний гимнограф, поставив цитату из псалмопевца Давида в зачин своего Слова, даёт к ней такое пояснение: «Ведь кого же подразумевать нам под градом невидимого и неописуемого Бога, … как не Ту единственную, неописуемо вместившую пресущественное Слово Божие?»[23]. Автор Похвалы находит другое соответствующее иносказание псалмопевца: «Гра́де царя́ вели́каго»[24] и, проявляя немалое богословское дерзновение, дополняет своего канонизованного предшественника.

В качестве иллюстрации высокого мастерства гимнографа приведём ещё несколько примеров из текста Похвалы. «Ра́дуйся свята́я святы́х втора́я катапе́тасмо, я́же пречестне́й херуви́мов осене́нием, ели́ко и Того́ и́же в незаходи́мых Го́спода в ложесна́х, я́ко заве́сою покры́вши во чре́ве понесла́ еси́»[25]. Общий смысл этой сложной метафоры вдохновляется также событием Благовещения («елико и Тогово чреве понесла еси»). Греческое понятие καταπέτασμα означает храмовую завесу, отделяющую алтарь, «Святая Святых». При этом вся фраза выстроена очень точно и по богословию и по форме. Красноречие автора преображает телесное материнство в священную завесу, «пречестней херувимов» сохраняющую самого Господа.

«Ра́дуйся, Ма́ти чисто́тствующая …» – другой пример, где автор Похвалы воспевает исключительную чистоту материнства Приснодевы Марии, имея ввиду 40-дневный период после родов. Считалось, что обычные роженицы в этот период находились «в нечистоте» и не допускались к церковной службе. Далее автор продолжает свою мысль: «… и Де́вою доя́щая»[26], то есть, Дева, но при этом кормящая («доящая») Мать. Такая, почти физиологическая, передача материнского естества Богоматери, является редкостью для русской Богородичной гимнографии. Сила этой сдвоенной метафоры видится в том, что она роднит недосягаемый по чистоте женский образ со всеми, рождающими «во гресех», дочерями праматери Евы.

Ещё образец риторики из Похвалы: «Ты еси́ соломо́нов одр … его́ же си́льный … шестьдеся́т обхо́дят боготворе́нных писа́ний»[27]. Тема этой царственной метафоры происходит из Песни Песней: «Се одр Соломо́нь, шестьдеся́т си́льных о́крест его́, от си́льных изра́илевых»[28]. Но автор Похвалы выстраивает иной образ, который обобщает все ветхозаветные откровения о Божией Матери. Здесь, как и в предыдущих примерах, свободное владение первоисточником и продуманное красноречие проистекают от глубокого знания лучших образцов литургической поэзии. Такая риторическая широта предполагает особое положение автора в иерархии книжников при патриархе Иоакиме.

Многоопытность гимнографа проявляется и в композиции Похвалы. Так, в этом тексте имеется ектения из духовных возглашений «Радуйся» и «Благословена Ты в женах». Все они даны в акафистной форме и вместе составляют число двенадцать, повторяя структуру икоса Великого Акафиста. В этом фрагменте прослеживается аналогия с Похвальным Словом на Успение Богородицы преп. Феодора Студита[29]. Четвёртый раздел его Слова на Успение также содержит двенадцать подобных возглашений. Аналогия очевидна, поскольку оба гимна в этой части цитируют пророчества о Богородице. Автор Похвалы следом приводит исчерпывающую подборку таковых «многозва́нных именова́ний» из Ветхого Завета. Далее в Похвале следует другая группа обрадований, в виде развёрнутых кондаков, по образцу стихотворного периода, принятого в канонах. Общее число таких обрадований (восемь) также связано со структурой канона, включающего восемь песней. Сочетание Акафиста и Канона – избирательная особенность Утрени Субботы Акафиста, службы из Постной Триоди, именуемой Похвала Пресвятой Богородице. Таким образом, автором Похвалы учтены все формы гимнографии, что придаёт стилю произведения особый, синоптический характер.

 

Частные особенности богословия Похвалы

Но и это далеко не все достоинства речи искушенного богослова. Иногда его мысль обращена не к Первообразу, а вступает в диалог с иконой, участвующей в празднестве. Приведём наиболее важный для нас пример такой риторики. Мы вправе сказать, что приводимый диалог важен и для автора, поскольку он трижды, в разном контексте, называет Бога Сына именем Ветхаго денми.

Ил. 5. Богоматерь Шуйско-Смоленская. (1690). 110,5 х 96 см. ГТГ. Московский список (круг Оружейной палаты) повторяет размеры подлинника из Шуи (110,7 х 88,7 см).

«Ны́неже самого́ Законода́вца и Творца́, ви́дим по смотре́нию пло́тию опису́ема, И́же существо́м неописа́нный, и на руку́ Ма́терьню, я́ко Младе́нца Ве́тхаго де́нми держа́ща: И́же на плещу́ херуви́мску при́сно со Отце́м и со Святы́м Ду́хом, неразлу́чно почива́ющаго»[30]. Это своеобразный пролог с изъяснением образа Бога Сына на иконе: неописуемый «по Божеству», Ветхий денми, нас ради, изображен «по человечеству» Младенцем на материнских руках.

«Вся́ка душа́ да хва́лит Бо́га: вся́ка душа́ да поклони́тся: всяк язы́к да пое́т, и да сла́вит преве́чнаго Бо́га: Ве́тхаго де́нми, с пло́тию на Ма́терню руку́ держи́ма, пои́стинне во оскуде́нии на земли́, того́ж в не́дрех О́тчих, по и́стине без оскудея́ния на небесе́х су́ща»[31]. Здесь следует углублённое толкование темы превечности: Ветхий денми, завершивший земной путь («оскудевший на земле»), остаётся неотделимым от неистощаемых «недр Отчих», достойным славы и поклонения в земном образе (с плотью).

«Сего́ ра́ди разуме́йте вси язы́цы, и покаря́йтеся: ви́дите Младе́нца воображе́нна Ве́тхаго де́нми, на руку́ При́сно Де́вы держи́ма, ве́руйте и покланя́йтеся: и́бо честь иконопоклоне́ния на первоо́бразное восхо́дит»[32]. Ключевая строфа в серии о Ветхом денми, «Младенцем воображеннаго» на чтимой иконе. Словам «Сего ради» предпослан развёрнутый тезис о Богосыно́встве[33]. Следом автор от лица Церкви обращается ко «всем языцем», убеждая, что поклонение Сему в иконном образе восходит и на Первообраз.

Имя Ветхий денми, по итогам Большого Московского собора (1667), изъяснялось как возраст Бога Сына[34] «в конце времен». Заметим, что иконография Богомладенца из классической композиции Одигитрии не подходит под книжное определение образа Ветхаго денми. Тем не менее, в глазах автора Похвалы, это строгое и взыскующее имя Бога Сына становится правомочным применительно к Его образу на чтимой иконе. Изображение Богомладенца здесь имеет единственный признак, соответствующий этому богословскому образу, а именно, свиток в Его деснице. В классической композиции Одигитрии доминирует десница с благословляющим знамением, а свиток покоится в левой руке Бога Сына. Напротив, акцентуация свитка, вознесённого Божественной десницей, вызывает в памяти христианина откровение о Страшном Суде и о пришествии Христа-Судии (Ветхаго денми). Притом жест «знамения свитком» присутствует не только на подлиннике[35] из Шуи, но и хорошо различим на старших аналогах этого сюжета, датируемых XVI веком[36]. По видимому, этот выразительный знак унаследован из пра-шуйского сюжета и заключает в себе эсхатологическую идею византийского богослова.

Возвращаясь к образной системе Похвалы в честь Одигитрии Шуйской, заметим, что настойчивое упоминание в её тексте имени Ветхаго денми имеет частную предысторию. Повторим, что для России свиток в деснице Богомладенца диссонирует с классическим сюжетом Одигитрии. В нашем случае, в деловой переписке 1667 года, икона из Шуи единогласно именовалась Одигитрией[37] всеми участниками событий. Возможно, что очное знакомство с подлинной иконой из Шуи в Москве и замеченное расхождение с архетипом Одигитрии (более всего – по рисунку десницы), поначалу вызвало недоумение у столичных богословов и иконописцев. Известны три храмовых списка[38] XVII века, где свиток из десницы оказался удалён, а сама десница изображена с именословным перстосложением. Как кажется, все они по времени создания примыкают к первому этапу прославления. Коррекция рисунка десницы привела к утрате важной смысловой доминанты (свитка). Позднее ошибка восприятия сюжета была осознана, и создатели московского списка[39] новой святыни постарались исправить эту погрешность, вернув свиток в десницу Богомладенца. Специалисты нашего времени справедливо относят к особенностям Шуйской Одигитрии необычную позицию Богомладенца и богослужебные облачения на обеих фигурах[40]. Но автор Похвалы, сообразно своему мировоззрению, ключевым отличием священного изображения видит свиток в Божественной деснице[41], и троекратным привлечением имени Ветхаго денми отдаёт должное иконному образу Бога Сына. Добавим, что после сличения иконы, прославившейся в Воскресенской церкви Шуи, с её старшими аналогами XVI века, она стала почитаться явленной. Такой чин иконы Одигитрии из Шуи нашёл отражение в книжных сборниках о явлениях Божией Матери, а также в аналогичных иконописных сводах, начиная с XVIII века.

Ил. 4. Изображение подлинной чудотворной иконы Богородицы из Шуи (в праздничной ризе). Литография 1883 г. (выполнена шуйским художником)

В тексте Похвалы усматриваются и другие связи с сюжетом именно московского списка иконы из Шуи. Так воспринимаются слова, относящиеся к образу Бога Сына: «Сему́ кла́няются арха́нгелы …», следующие за фразой «ви́дим Сего́ по смотре́нию матероле́пно я́ко Младе́нца держи́ма, но от а́нгелов Того́жде немо́лчно сла́вима»[42]. Отметим, что лики Архангелов привнесены в сюжет Шуйской Одигитрии наособицу, как исключение, только на иконе мастера из круга Оружейной палаты (ГТГ). Клейма с поясными изображениями Архангелов понимались как отличие Одигитрии из Царьграда, и добавлением такого отличия мастер передал повышение статуса чудотворной иконы из Шуи. В свою очередь, автор Похвалы мог выделить «поклонение Архангелов», как элитную деталь, связующую две иконы Одигитрии: Шуйскую и старшую Смоленскую.

Ещё одним соприкосновением Похвалы, теперь с изображением Божией Матери, является троекратная (в разных местах текста)[43] цитата из 44-го псалма: «ря́сны златы́ми оде́яна», что соответствует убранству царственной особы. Иконописец Оружейной палаты выделил одежды Богоматери именно золотым цветом. Щедрое употребление «творёного золота» в доличном письме является общей особенностью стиля Оружейной палаты, но при воспроизведении иконы Одигитрии Шуйской этот приём являлся новацией, способной привлечь к себе внимание Её гимнографа.

 

Ярославское восприятие иконы Одигитрии Шуйской

По нашему предположению, икона «Богоматерь Шуйская»[44] (ГТГ) была создана непосредственно к московскому прославлению шуйской святыни. Кроме названных иконописных деталей, её особенностью было точное повторение размеров протографа из Шуи. Последующее перемещение такой программной иконы в Ярославль, объяснимо усердием митрополита Ионы. Возможно, список был выкуплен специально для церкви, избранной к освящению в честь Шуйской Одигитрии, которая стояла вблизи от Митрополичьих палат. Особый этикет той эпохи в отношении к Божией Матери позволяет предположить и торжественное «путное шествие» новой иконы из Москвы в Ярославль. При этом Одигитрия действенно выполняла бы свою путеводную функцию. Кроме того, дополнив образ Одигитрии из Шуи изображениями Архангелов, создатели придали московской иконе особое, элитное качество. Ярославцы ожидали встречи не столько с новой иконой Одигитрии, но более – с Царицей и Владычицей, заранее подготовив и освятив к этой встрече новый престол. Список частной Похвалы и Сказания (РНБ), также был создан ради достойного почитания новой Одигитрии среди ярославцев. Немаловажно и то, что новый московский образ имел ярославский прототип (1682)[45].

Ил. 6. Фреска на северной грани северного столба из церкви Спаса Нерукотворного в селе Заболотье Ярославской области, нижний регистр. (1682)

Известна также прорись начала XVIII века, аналогичная иконе мастера Оружейной палаты. Она представлена в Филимоновском собрании (ГРМ) и подписана кратким титулом «Шүискіѧ»[46]. Очевидно, московская канонизация придала этой прориси типовой статус, поскольку именно её рисунок положен в основу многих тезоименитых икон XVII-XIX вв.

Ил. 7. Прорись иконы Божией Матери с надписью «Шүискіѧ». ХVIII век. Филимоновское собрание (ГРМ).

Ярославская реплика Похвалы не имеет логического завершения, но утрата исходного текста невелика. Последние фразы списка обращены к новозаветным событиям: «Тебе́ велича́ем, но́вый заве́те, Его́же месси́я Христо́с написа́»[47]. Далее упомянуты праздники Крещения и Обрезания, и для завершения Похвалы недостаёт метафор, связанных с великими и двунадесятыми праздниками. На малый объём лакуны указывают и переплётные особенности блока Сказания и Похвалы. Все его тетради пронумерованы и имеют по восемь листов. Текст Похвалы помещается на двух последних тетрадях: 12 («ВI») и 13 («ГI»). Концевая тетрадь имеет шесть листов и прошита посредине, т.е., так заготовлена. Запись доведена до нижнего поля лицевой стороны шестого листа тетради, а его оборот оставлен пустым и перечёркнут косой линией. Если оригинал Похвалы оставался в Москве, то восполнить концовку было затруднительно, и список остался незавершенным. В таком виде блок Сказания и Похвалы вошёл в сборник ярославского соборного иерея Григория (Потапова).

 

Богослужебное предназначение Похвалы

Тем не менее, даже неполная реплика Похвалы на икону Одигитрии из Шуи передаёт особое достоинство новочтимой святыни. Высокие риторические качества Похвалы предназначались как предмету почитания, а именно, новой иконе Одигитрии, так и предстоящему «богосо́бранному правосла́вных собо́ру» из первых лиц Московского государства. Если год этого события можно назвать достаточно уверенно (1690), то уточнить день московского чествования этой иконы намного сложнее. В качестве осторожной гипотезы можно назвать Вторник Пасхи, как день, выделенный в Месяцеслове для особого праздника Одигитрии. Празднование в этот день Иверской Одигитрии, ранее введённое патриархом Никоном, создало богослужебно-календарный прецедент, который позволял оказать такую же почесть Одигитрии Шуйской. Стараниями патриарха Никона Иверская Одигитрия удостоилась почитания в ставропигиальном Валдайском Святоозерском монастыре и частного Похвального слова, изданного Валдайской типографией (1659)[48]. По гимнографическим качествам, Похвала на икону Одигитрии из Шуи значительно превосходит опубликованное сочинение. Можно думать, что в исторической обстановке второй половины XVII века риторические достоинства Похвалы несли в себе и соревновательный аспект, с целью показать новые возможности церковно-славянского языка, реформированного в ходе богослужебной справы.

Печатные Минеи начала XVII века включали последования в честь пяти чудотворных икон Божией Матери: Владимирской, Смоленской, Казанской, Знамение (в Великом Новгороде) и Благовещение (в Великом Устюге) [49]. По итоговому минейному кодексу конца XVII века четыре из них были отнесены к особому разряду полиелейных богослужений, в том числе и служба Смоленской иконе Божией Матери. Одигитрия из Шуи была воспринята современниками как подобие Одигитрии Смоленской, их связывало празднование в один день, 28 июля. В таких обстоятельствах Похвала на икону из Шуи могла предназначаться на совместный Праздник Одигитрии. Но в качестве подходящей даты, вероятно, был избран не июльский, а другой календарный день. В традиции первой трети XVII века известна «Слу́жба Пресвяте́й Богоро́дице Одиги́треи», с чтением Благодарственного Канона Одигитрии[50]. По указаниям Цветной Триоди она совершалась во Вторник Пасхи, почитаемый как Собор Богородицы (Одигитрии). Чином этой Службы могли воспользоваться ради уникального события канонизации новой Одигитрии. Текст Похвалы изобилует духовным приветствием «Радуйся!», что гармонирует с радостным настроением как упомянутого Канона, так и всей Службы Одигитрии, и допускает первое чтение Похвалы за богослужением во Вторник Светлой седмицы. Возможно, именно это имел ввиду её автор, призывая собравшихся «почтить праздника светлость».

С позиций агиологии, частная Похвала, сопровождающая канонизацию, соотносится со всероссийским статусом новочтимого подвижника или новой чудотворной иконы. Но в нашем случае, как уже было сказано, достоинство Одигитрии из Шуи выделено особым тропом: «Ра́дуется днесь Це́ркви восто́чная, я́ко даде́ся ей, отра́да медото́чная, Богома́тере ико́на чудотво́рная», где участие в празднике дня всей «Церкви восточной» соотносится с наивысшим, вселенским чином чудотворной иконы. Введение Одигитрии из Шуи в число вселенских икон Одигитрии, празднуемых во Вторник Пасхи, могло состояться только соборным согласием русских иерархов и патриарха Иоакима. И надо признать, в Похвале новой Одигитрии, соименной величайшим святыням православного мира, каковыми являлись другие иконы Одигитрии (Цареградская и Смоленская), в полной мере выразилась «радость России» от выдающегося события своего времени.

 

Выводы

Итак, подведём некоторые итоги. Как мы стремились показать в этой статье,

1) Похвала на икону Одигитрии из Шуи представляет собой одно из наиболее совершенных сочинений этого жанра и отражает повышение статуса новочтимой национальной святыни. 2) Автор этого гимна в качестве риторического эталона использовал Похвалы Иоанна Дамаскина и Феодора Студита, включенные в уставную Службу на Успение Пресвятой Богородицы. 3) Композиционное сближение акафиста и канона в Похвале восходит к Утрене Субботы Акафиста из Постной Триоди, но при этом общее настроение Похвалы более созвучно духовной радости Светлой седмицы, что допускает адресацию частной Похвалы на икону Одигитрии из Шуи к чину богослужения Вторника Пасхи. 4) Образная система Похвалы сочетается с рядом деталей московского списка Шуйской Одигитрии (ГТГ) и притом несёт в себе отражение богословских споров второй половины XVII столетия. 5) Кроме гимнографических особенностей, ярославский экземпляр Похвалы имеет локальную историю и предполагает активное участие Ростовского митрополита Ионы (Сысоевича) в московской канонизации Шуйской Одигитрии. Заслуга объединения двух текстов (Сказания и Похвалы) в одно целое, как кажется, принадлежит именно Ростовскому архиерею. Особое почитание чудотворной иконы Богоматери показывают и его зодческие решения 1690 года в межевых границах ярославского Кремля, в частности, обновление старого здания Златоустовской церкви, ради его посвящения Шуйской Одигитрии. Эта храмоздательная идея опиралась на вышестоящие решения о прославлении новочтимой иконы Одигитрии и была содружественна переустройству комплекса соборных церквей в Шуе, произведённому в те же сроки Суздальским митрополитом Иларионом.

 Борис Макарьянц (г. Саров)

Список литературы и источников
  1. Борисов В.А. Описание города Шуи и его окрестностей. 1851.
  2. Буланин Д.М. Сказание о иконе Богоматери Шуйской / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Выпуск 3 (XVII в.). Часть 4. Дополнения. СПб., 2004.
  3. Деяния московских соборов 1666 и 1667 годов. М., 1893.
  4. Лебедь М.А. Деятельность Московского печатного двора. М., 2011. Автореферат.
  5. Лидов А.М., Сидоренко Г.В. Чудотворный образ. М., 2001.
  6. Никонов Н.И. Шуйская Смоленская икона Божией Матери. СПб., 2008.
  7. О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския. (1783). РГАДА Ф. 357, Оп.1, Д. 109.
  8. Плюханова М.Б. «Кипѣние свѣта»: Русские Одигитрии в литургической поэзии и в истории. СПб., 2016.
  9. Рутман Т.А. Храмы и святыни Ярославля. Яр., 2008.
  10. Сидоренко Г.В.: Пята Спасителя. // Чудотворная икона в Византии и древней Руси: / ред. Лидов А.М. М., 1996.
  11. Сказание о чудесах, бывших от Шуйской-Смоленской иконы Божией Матери. Шуя, 1883. Русский перевод иерея Евлампия (Правдина). С. 27–52.
  12. Слово похвальное в честь Иверской иконы Божией Матери / Рай мысленный. М.: Иверский монастырь, 1658.
  13. Строев П.М. Второе прибавление к описанию славяно-российских рукописей, хранящихся в библиотеке графа Фёдора Андреевича Толстова. М., 1827.
  14. Тарасова Е.Н. Богословие иконографического извода Богоматери «Одигитрии» Шуйской-Смоленской // Светильникъ. 2002. № 6. (ноябрь–декабрь).
  15. Шилов В.С. Стенопись церкви Спаса Нерукотворного в селе Заболотье: богословская программа и иконографические особенности // Х научные чтения памяти И.П. Болотцевой. Ярославль, 2006.

 

[1] РНБ. Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 162–173. Сборник был приобретён графом между 1825 и 1827 годами.

[2] Граф Фёдор Андреевич Толстой (1758–1849) собрал одну из лучших частных библиотек в России. В 1830 году владелец продал своё собрание в Санкт Петербург, Императорской публичной библиотеке (ныне РНБ). Кларк Д. Славянские рукописи собрания Ф.А. Толстого. УО БАН. Ленинград, 1980. С. 5,7.

[3] П.М. Строев (1796–1876), русский историк, археограф и библиограф, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (с 1826 года). По сведениям Н.П. Барсукова (1878), его работа над описанием рукописей и старопечатных книг графа Ф. А. Толстого продолжалась более 10 лет (1818–1829).

[4] Строев П.М. Второе прибавление к описанию славяно-российских рукописей, хранящихся в библиотеке графа Фёдора Андреевича Толстова. М., 1827. С. 24–25.

[5] Буланин Д.М. Сказание о иконе Богоматери Шуйской / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Часть 4. Дополнения. СПб., 2004. С. 601–603.

[6] Никонов Н.И. Шуйская Смоленская икона Божией Матери. СПб., 2008. С. 196–205. Похвала опубликована в русской транскрипции. В данной статье приводимые цитаты приведены по оригиналу рукописи РНБ.

[7] РНБ. Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 558. Полная цитата: «҂ з҃С (7200=1692) года генваря в к҃ (20) день продал книгу сию соборный поп Григорей Потапов сын книги переплетчик зачисто Ярославцу посацкому человеку Данилу Дмитриеву сыну кожевнику а подписал сия Ивашко Григорьев сын попов своею рукою».

[8] По иерархии ярославских церквей конца XVII века, Успенский храм в Рубленом городе (т.е. в Кремле), единственный в Ярославле имел статус соборного, а также кафедрального для Ростовской митрополии.

[9]  Макарьянц Б.Л. Сказание о Шуйской иконе Богоматери. История создания по документам и спискам XVII – XVIII вв. // Материалы XV международной научной конференции «Икона в русской словесности и культуре» / составитель д.ф.н. В.В. Лепахин. М., 2019. С. 27-56.

[10] Греческое понятие «Одигитрия», (в буквальном переводе – «Путеводительница»), в русском восприятии означало духовную преемственность от чтимой иконы Божией Матери Одигитрии из Константинополя.

[11] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 162.

[12] Там же. Л. 162. Цитата из Псалма 80:4. Кириллический номер псалма проставлен справа на боковом поле. Славянское число «п҃» («покой», т.е. восемьдесят) в рукописи напоминает число «г҃I» (тринадесять).

[13] Здесь следовало бы ожидать поименного указания первых лиц государства, как принято в официальных речах. Если восстановить события второй четверти 1690 года, когда, как кажется, состоялось московское прославление, то такая лакуна становится понятной. Патриарх Иоаким завершил свой земной путь 17 марта 1690 года. Регентство царевны Софьи завершилось в 1689 году, а юный царь Пётр в то время избегал  участия в массовых московских церемониях. По видимому, в таких обстоятельствах автор Похвалы счёл за благо ограничиться фразой: «богосо́бранный правосла́вных собо́ре».

[14] Указаны годы от Сотворения мира, в летоисчислении от Рождества Христова: 1654–1655 годы.

[15] Там же. Л. 163–164 об.

[16] Борисов В.А. Старинные Акты, дополнение к Описанию города Шуи. М., 1853. С. 144–145. «В церкви Воскресения Христова в верхней службе престол, да в исподней службе святителя Николая престол».

[17] Борисов В.А. Описание города Шуи и его окрестностей. М., 1851. С. 104. Лядов И.М. Историческая и современная записка о городе Шуе. М., 1863. С. 12.

[18] Рутман Т.А. Храмы и святыни Ярославля. Яр., 2008. С. 61.

[19] Строительство нового здания Воскресенской церкви в Шуе было закончено к 1690 году. Она стала первым шуйским храмом, выложенным из кирпича. Ярославская церковь в Рубленом городе (во имя Иоанна Златоуста) перед посвящением во имя Одигитрии Шуйской, также была основательно переустроена. Предположительно, именно в ходе этого обновления её конструкция получила двустолпное решение.

[20] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 165 об. Полный текст цитаты: «Ра́дуется Росси́я днесь о Христе́, глаго́ля: ны́не разруши́ мою́ печа́ль, Бог мой и Госпо́дь. Днесь показа́ нам смотре́ния Своего́ та́инство, богому́жный вочелове́чения Своего́ о́браз, на руку́ воображе́н При́сно Де́выя Ма́тере: Его́же иногда́ входя́ща во Еги́пет, кре́пости Божества́ не терпя́ще и́доли падо́ша. Ра́дуется днесь Це́ркви восто́чная, я́ко даде́ся Ей отра́да медото́чная, Богома́тере ико́на чюдотво́рная».

[21] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 165.

[22] Там же. Л. 162. Публикация Н.И. Никонова (2008) передаёт эту цитату с искажением: «…о Тебе́, в гра́де Бо́жии». Текст рукописи более точно передаёт известный стих, и предлог «в» здесь отсутствует.

[23] Слова на Богородичные праздники / Творения преподобного Иоанна Дамаскина. М., 1997. С. 261.

[24] Пс. 47:3. Благокоре́нным ра́дованием всея́ земли́: горы́ Сио́нския, ребра́ се́верова, градъ Царя́ Вели́каго.

[25] Там же. Л. 170 об.

[26] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 167 об. В публикации Похвалы Н.И. Никоновым (2008) вторая часть метафоры не приводится.

[27] Там же. Л. 173.

[28] Песнь Песней, 3:7.

[29] Творения преподобнаго Феодора Студита в русском переводе. Т. 2. СПб., 1908. С. 109–114.

[30] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 162 об.

[31] Там же. Л. 165 об.

[32] Там же. Л. 166 об.–167.

[33] «Сей есть по Образу своему нас сотворивый. И ныне Тойже по образу нашему бываяй: зрим есть на руку держим Присно Девыя: но и Богъ Тойжде. Человекъ на руку держим Матерню видимый, а Богъ разумеваемый, Совершен от Совершена, Отчее существо имеяй. Иже во образе Божий Сынъ, ныне мой рабий взят зрак: освятивый моего естества смешение». Там же. Л. 166 об.

[34] «… Дании́л проро́к глаго́лет: я́ко ви́дехъ Ве́тхаго де́нми седя́ща на суди́щи. И то не о Отце́ разуме́ется, но о Сы́не, е́же бу́дет во второ́е Его́ прише́ствие суди́ти вся́кого язы́ка Стра́шным судо́м». О исправлении некоторых церковных вещей / Деяния московских соборов 1666 и 1667 годов. 2-е изд. М., 1893. Л. 23об.

[35] Гундобин П.И. Описание Воскресенского собора города Шуи. М., 1862. Литография без указания автора.

[36] ГИМ. Инв. № 4512/54627; МИХМ. Инв. № М–222305; ГТГ. Инв. № 13885. Полную аналогию рисунка фигур в старшей серии икон XVI века и на иконе Одигитрии из Шуи (1654) отметила Сидоренко Г.В.: Пята Спасителя. // Чудотворная икона в Византии и древней Руси. М., 1996. С. 323.

[37] Икона Богоматери из Шуи уверенно именовалась Одигитрией в деловой переписке 1667 года, как шуйским духовенством, так и архиепископом, и более того, в патриаршей грамоте. Такая уверенность основана на событиях предыдущего, 1666 года, когда на праздник Одигитрии (28 июля), произошло более 30 чудес от нового образа Богоматери. Позднее все они были выделены в особый раздел Сказания. Сказание о чудесах, бывших от Шуйской-Смоленской иконы Божией Матери. Шуя, 1883. С. 27–52.

[38] МРИ № ЧМ–336 (70,0 х 59,7 см) и выносные двусторонние иконы в ГРМ: № ДРЖ–2622 и № ДРЖ–1475.

[39] ГТГ, № АРХ. ДР–62 (110,5 х 96 см). Лидов А.М., Сидоренко Г.В. Чудотворный образ. М., 2001. С. 35.

[40] Тарасова Е.Н. Богословие иконографического извода Богоматери «Одигитрии» Шуйской-Смоленской // Светильникъ. 2002. № 6. (ноябрь–декабрь). С. 41. Детали облачений описаны по ранним аналогам XVI века.

[41] В Саровской рукописи Сказания об иконе из Шуи (1783) при пересказе чуда о самоначертанном рисовании иконы, также акцентируется именно свиток в деснице, как основное отличие Шуйского сюжета: «у Преве́чнаго Младе́нца сви́ток в руце́ на коле́нце я́коже ны́не от сего́ Шу́йская по начерта́нию особли́во». РГАДА Ф. 357, Оп.1, Д. 109, Л 26–26об.

[42] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 167.

[43] Там же. Л. 162, 169 об., 172 об.

[44] Поступление этой иконы (№ АРХ. ДР–62) из т.н. «Ростовской коллекции» на хранение в ГТГ документально прослежено в работе: Кочетков И.А. Иконы из Ростова в собрании Третьяковской галереи. История поступления // История и культура Ростовской земли. Ростов, 1995. С. 206. Но в раскрытых сопроводительных документах 1937 года,  храмовая принадлежность иконы отражена недостоверно.

[45] Шилов В.С. Стенопись церкви Спаса Нерукотворного в селе Заболотье: богословская программа и иконографические особенности // Х научные чтения памяти И.П. Болотцевой. Ярославль, 2006. С. 42, 47. Приношу благодарность автору статьи за предоставленные сведения по истории фресок данной церкви.

[46] Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. СПб., 1910. С. 134.

[47] РНБ: Ф. 550. ОСРК. Q.XVII.79. Л. 173.

[48] Слово похвальное в честь Иверской иконы Божией Матери / Рай мысленный. М.: Иверский монастырь, 1658–1659. Л. 35–48.

[49] Лебедь М.А. Деятельность Московского печатного двора (на примере минейного комплекса первой трети XVII в.). М., 2011. Автореферат диссертации на соискание уч/степ. кандидата исторических наук. С. 18, 21.

[50] Плюханова М.Б. «Кипѣние свѣта»: Русские Одигитрии в литургической поэзии. СПб., 2016. С. 181.